Становление и развитие правовой статистики

Становление и развитие правовой статистики

Статистика
как учет возникла из практических нужд людей. В такой форме она появилась еще в
Древнем мире, когда для сбора налогов, несения военной службы и других целей
надо было учитывать население и его движение. В Средние века возникает
необходимость в учете имущества, земельных угодий, внутрихозяйственных доходов
и расходов. Все эти формы примитивного учета преследовали сугубо практическую
цель, но именно они предопределили научное будущее статистики.

Экономическая
статистика как наука, а именно она была прародительницей всей статистической
науки, стала зарождаться в процессе становления капиталистических рыночных
отношений, когда появилась реальная повседневная потребность в информации о
состоянии производства товаров, источниках сырья, рынках труда и сбыта
продукции. В связи с этим уже в XVI в. в Италии, Голландии и других
государствах стали издаваться статистические сборники о населении,
промышленности, сельском хозяйстве, торговле, путях сообщения тех или иных
стран. Дальнейшее развитие капиталистических отношений потребовало знания
статистики рождаемости и смертности населения, более глубокого освещения
хозяйственной жизни стран, разработки методов сбора и обработки первичных
статистических материалов, выявления реальных статистических тенденций и
закономерностей экономического и общественного развития. Все это составило
фактические предпосылки для развития статистики как науки. Ею начинают
заниматься математики, астрономы, «политические арифметики», из которых потом
выросли первые статистики.

Особая
роль в развитии научной статистики (экономической, демографической и моральной)
принадлежит бельгийскому математику, астроному и социологу А. Кетле
(1796-1874), который организовал Центральную бельгийскую статистическую
комиссию и Первый международный статистический конгресс (Брюссель, 1853 г.) и
доказал, что некоторые массовые общественные явления (рождаемость, смертность,
преступность и др.) подчиняются определенным статистическим закономерностям.

Среди
российских статистиков, которые внесли серьезный вклад в развитие научной
статистики, следует назвать Д.П. Журавского, Ю.Э.Янсона, А.А. Чупрова и многих
других. Например, Ю.Э. Янсон (1835—1893) занимался разработкой теории и истории
статистики, сравнительной статистикой России и западноевропейских государств,
организовал первые выпуски статистического ежегодника С.-Петербурга и руководил
двумя переписями населения Петербурга (в 1881 и 1890 г.), которые явились
образцом городских переписей.

Если
говорить о становлении правовой статистики, то нужно сказать что первые попытки
становления юридической статистики относятся к XVII—XVIII вв. Например, во
Франции с конца XVII в. неоднократно издавались королевские ордонансы и
циркуляры о необходимости представлять провинциальным судебным органам
ежегодные доклады об уголовных делах. В начале XIX в. Наполеон I издал циркуляр
о систематическом представлении судами статистических отчетов. В 1813 г. вышло
первое издание статистического отчета о деятельности судов. В Германии сведения
по судебной статистике впервые стали собираться в Баварии, где в 1803 г. были
опубликованы «Данные об уголовных процессах в курфюрстских судах за 1802 г.».
Позднее аналогичные попытки были в Бадене, Пруссии и других землях. В России
отчеты о деятельности судов составлялись с начала XIX в. Первый отчет был издан
в 1806 г.

Вместе с
тем сама морально-статистическая теория стала развиваться только лишь в первой
половине XIX в. Ее родоначальники в России — А.Н. Радищев, во Франции — А.
Герри, в Бельгии — А. Кетле. Здесь следует сразу отметить, что юридическая
статистика долгое время разрабатывалась под именем «моральная», в структуре
которой основное место занимала уголовная статистика. Это связано не столько с
особым интересом исследователей к делам криминальным, сколько с тем, что
практический учет преступлений, самоубийств, пьянства и других форм
отклоняющего поведения был поставлен гораздо лучше, чем иных правовых и
юридических явлений.

Понятие
моральной статистики впервые появилось в 1833 г. в работе французского
статистика А. Герри «Исследования моральной статистики во Франции».
Предполагалось, что моральная статистика включает в себя статистические
сведения о преступности и иных явлениях, отражающих уровень морали в обществе.
Хотя сведения о преступности и судимости составляли основное ядро моральной
статистики, она не была названа уголовно-правовой, криминальной или судебной. В
первую очередь, это было обусловлено тем, что уголовно-статистическими
исследованиями занимались не специалисты уголовного права, а философы,
моралисты, математики, астрономы и статистики, главным образом, позитивистской
школы, для которых законы развития преступности, которая учитывалась лучше
всего, являлись серьезной иллюстрацией в научных обобщениях. Криминалисты
сторонились статистики. Они руководствовались нормативизмом господствовавшей
тогда «классической школы уголовного права», которая исключала изучение
закономерностей развития преступности, а рассматривала преступление как продукт
свободной воли человека.

Как уже
было ранее сказано, большую роль в становлении и развитии «моральной
статистики» сыграл А. Кетле, которого обычно называют «отцом моральной
статистики». Он действительно много сделал для развития не только общей теории
статистики, но и статистики преступности. С его именем связаны философия
позитивизма, теория факторов в криминологии, которые вытекали из его
статистических упражнений. Основные положения статистики преступности и других
негативных явлений изложены в книге «О человеке и развитии его способностей,
или опыт социальной физики» в 1835 г.

Отдавая
дань уважения заслугам А. Кетле, нельзя забывать о приоритете наших
отечественных ученых. Тридцатью годами раньше Кетле в работе «О
законоположении» (1802 г.) А.Н. Радищев пришел к исключительно важным выводам о
роли уголовной статистики. Он не просто констатировал печальные тенденции
преступности, а предложил основные направления использования статистических
закономерностей в правотворческой работе. Радищев писал, что для разработки
новых законов необходим полноценный статистический материал, правдиво
освещающий преступность, ее причины, деятельность правосудия и другие правовые
и экономические вопросы, что только на основании таких данных «можно почерпнуть
мысли для будущего законоположения».

Решение
этого вопроса он видел в необходимой организации статистического наблюдения (т.
е. учета и отчетности) за правовым и экономическим положением России во всех
губерниях и присутственных местах. Мыслитель полагал, что на основе «ведомостей
о преступлениях уголовных» можно будет изучать преступность, ее причины, для
чего предложил перечень сведений, которые необходимо собирать и которые до сих
пор не потеряли актуальности. «Сим ведомости должны заключать в себе:

1)
происшествие, как совершалось преступное дело;

2) какое
было побуждение или какая причина к совершению деяния;

3) какие
употреблены были средства к обнаружению истины;

4) какие
были доказательства, что преступление было совершено;

5) каким
законом руководствовались судьи в решении дела, т. е. то ли сие происшествие
именно, которое в законе означено;

6) какое
положено было преступнику наказание».

Ценность
этих данных он видел в закономерностях их динамики по годам и распределении по
видам преступлений, а также другим важным признакам. Поэтому он предлагал
собирать и изучать уголовно-статистические данные за большой промежуток
времени.

Приоритет
идей А.Н. Радищева очевиден. Он первым затронул сущность важнейших
статистических методов: статистического наблюдения, сводки и группировки данных
о преступности и их количественного и качественного анализов в целях
законотворчества и организации борьбы с преступностью. Анализируемая работа
была представлена Радищевым в комиссию по выработке законов, куда его пригласил
сам царь. Однако его идеи не были услышаны и реализованы.

Следом
за работой Радищева академик Российской академии наук К.Герман произвел первое
статистическое исследование «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России
за 1819 и 1820 гг.», с изложением которого он выступил на заседании академии 17
декабря 1823 г., т. е. на семь—десять лет раньше выхода основных работ А.
Кетле. Это исследование не только не было услышано, но было признано министром
просвещения А.С. Шишковым вредным и недопустимым к опубликованию. Оно
обнародовано только в 1866 г. в Журнале министерства юстиции. Так из-за российской
бюрократии был утрачен приоритет отечественной науки. Но статистико-юридические
идеи тех лет не потеряли своей значимости до настоящего времени.

В России
в 1871 г., после судебной реформы 1864 г., были утверждены правила
статистической отчетности судебных учреждений. Первый опубликованный том
судебной статистики назывался «Свод статистических сведений по делам уголовным,
возникшим в 1872 г.», В последующие годы эти своды меняют название, расширяются
и уточняются. Вступительные очерки к ним были написаны известным статистиком
Е.Н. Тарновским. Их издание прерывается в 1913г.

Сведения
о преступности за 1874-1894 гг. были опубликованы также в сборнике «Итоги
русской уголовной статистики», а за 1905-1915 гг. — в ежегодных сборниках
статистических сведений Министерства юстиции. За 1915-1916 гг. данные судебной
статистики частично обработаны при советской власти в 1922-1923 гг. Единицами
измерения преступности были уголовные дела, рассмотренные в судах, и
осужденные. Это оказалось одним из оснований называть статистику «судебной».
Параллельно с изданием сводов в 1885-1913 гг. публиковались также «Сборники
статистических сведений Министерства юстиции», где имелись данные о личном
составе судебных установлений и их деятельности.

Российская
судебная статистика с самого начала отличалась детальностью и тщательностью
разработки материалов. В них можно было найти сведения о подсудимых, об
осужденных, о личном составе судов, о судебной деятельности. В течение
1872-1909 гг. в России действовала «купонная система». Она позволяла
Министерству юстиции следить за движением уголовного дела на всех стадиях
уголовного процесса. Купонная система заключалась в следующем: к возбужденному
уголовному делу подшивалась особая тетрадь («ведомость о производстве дела»),
состоящая из 12 «купонов», каждый из которых отражал соответствующую стадию
уголовного процесса, начиная с возбуждения уголовного дела. Каждый «купон»
заполнялся по окончании той или иной стадии и отсылался в Министерство юстиции.
«Купоны» заполняли следователи, прокуроры и судьи, которые несли
ответственность за правильность указанных сведений и своевременное их
представление. Система была сложна, бюрократична, но обеспечивала единство и
полноту учета по многим показателям и сопоставимость получаемых сведений по
стадиям уголовного процесса. Кроме этого, заполнялись листки на подсудимых и
множество таблиц, которые нередко дублировали «купонную систему».

После
социалистической революции 1917 г. в некоторых городах (Москва, Петроград и
др.) какое-то время сохранялась прежняя судебно-статистическая отчетность.
Наряду с этим вводились новые формы оперативной отчетности. Создание народных
судов, революционных трибуналов, органов ВЧК предопределило введение отчетности
внутриведомственного характера. Она менялась в зависимости от запросов тех или
иных начальников. С тех пор уголовная статистика практически перестала быть
единой и сопоставимой. По линии НКВД ее осуществляли органы милиции, уголовного
розыска и исправительных учреждений; по линии НКЮ — следственно-прокурорские и
судебные органы. Свои статистические отчеты были у верховных судов республик и
Верховного суда СССР.

Декретом
СНК «О государственной статистике» от 25 июля 1918 г. на ЦСУ возлагалось
ведение моральной статистики. В связи с этим в 1922—1929 гг. в нем действовал
отдел моральной статистики, переименованный затем в «секцию аномальных
явлений». В нем учитывались сведения о преступности, самоубийствах, алкоголизме,
проституции, нищенстве, беспризорности, абортах. Но в 1929-1930 гг. ЦСУ было
ликвидировано, а его функции переданы Госплану и другим ведомствам.

В 20-е
гг. уголовно-правовая статистика публиковалась в журналах «Вестник статистики»,
«Бюллетень ЦСУ», «Статистическое обозрение». Кроме этого был издан ряд
сборников: «Статистика осужденных в СССР за 1923 и 1924 гг.», «Статистика
осужденных в СССР в 1925, 1926 и 1927 гг.», «Статистика осужденных в РСФСР за
1926 г.» и два сборника «Современная преступность» в 1927 и 1930 г. В 30-е гг.
статистика судимости и преступности, как и вся иная статистика, становится
сугубо ведомственной и засекреченной. Ранее подготовленный сборник «Статистика
осужденных в РСФСР 1922-1934 гг.» (М., 1935 г.) вышел уже с грифом «Секретно». Такое
положение сохранялось на протяжении почти 60 лет. Сведения о преступности и
судимости собирались, докладывались руководству страны и оставались в
металлических сейфах правоохранительных ведомств. Обнародование данных сведений
считалось разглашением государственной тайны. Вместе с тем, надо отметить, что
преподавание судебной статистики (уголовно-правовой и частично
гражданско-правовой) в юридических вузах продолжалось.

Ситуация
постепенно начала меняться к середине 60-х годов, когда была восстановлена в
правах криминология. Во многих проводимых криминологических исследованиях стали
широко применяться статистические методы. Исследовательская работа по уголовной
статистике продолжалось, но она как правило оставалась закрытой.

Ситуация
начала меняться только с началом перестройки в СССР. В июне 1987 г. были сняты
ограничения на публикацию статистических сведений по семи видам преступлений. В
постановлении ЦК КПСС «О повышении роли марксистско-ленинской социологии в
решении узловых социальных проблем советского общества» от 7 июня 1988 г.
признано необходимым наладить регулярное информирование широкой общественности
по вопросам моральной статистики. В Госкомстате СССР был воссоздан отдел
моральной статистики, в котором постепенно стала сосредоточиваться сводная
информация о преступности, судимости, административных нарушениях и иных
негативных явлениях.

В 1990
г. в СССР в первый и последний раз были собраны более или менее полные
статистические данные о моральной статистике:

1)
сведения о преступности и борьбе с ней;

2)
сведения об административных правонарушениях;

3)
сведения о негативных явлениях, способствующих совершению преступлений и
правонарушений (алкоголизм, наркомания, токсикомания, безнадзорность и
беспризорность детей и др.).

Они
начали периодически публиковаться. После распада СССР все издания о моральной
статистике прекратили свое существование. В Госкомстате России отдела моральной
статистики не оказалось. Некоторые сведения продолжали собирать подразделения
социальной статистики, а с 1993 г. прекратился и этот сбор. Ныне сведения об
административных правонарушениях в обобщенном виде имеются только в МВД
(милиция, ГАИ, пожарный надзор) и в Минюсте в объеме административной
юрисдикции судов. Некоторые сведения в остальных органах административной
юрисдикции могут собираться их ведомствами. Таких органов на территории РФ
стало больше, чем в СССР. Сведения о других негативных явлениях в объеме страны
практически не отслеживаются.

С января
1997 г. вступил в силу УК РФ 1996 г., в Особенной части которого имеется около
70 статей, предусматривающих «новые» преступления. Многие «старые» преступления
по УК РСФСР 1960 г. были декриминализированы. Массовая криминализация и
декриминализация деяний существенно отразились на уровне и структуре
преступности и судимости, а также на сопоставимости сведений до 1997 г. и
после. В связи с этим вводятся новые формы учета и отчетности для
правоохранительных органов и судов.

История развития юридической статистики как науки

Первые научные
высказывания в области юридической (мо­ральной, уголовной, судебной) статистики
относятся к XVII— XVIII вв. Но лишь в первой половине XIX в. стала развиваться
морально-статистическая теория. Ее родоначальники в России -А.Н. Радищев, во
Франции — А. Герри, в Бельгии — А. Кетле.

Наибольшую
известность в мире приобрели работы А.Кетле, которого обычно называют «отцом
моральной статистики». Он действительно много сделал для развития не только
общей тео­рии статистики, но и статистики преступности. С его именем связаны
философия позитивизма, теория факторов в кримино­логии, которые вытекали из его
статистических упражнений. Основные положения статистики преступности и других
нега­тивных явлений изложены в книге «Sur L/homme et le developpement de ses
facultes, ou essai de physique sociale» («О человеке и развитии его
способностей, или опыт социальной физики») в 1835 г. «Во всем, что касается
преступлений, — писал он, — одни и те же числа воспроизводятся с поразительным
и не подлежа­щим сомнению постоянством… Это постоянство, с которым одни и те
же преступления из года в год совершаются в том же самом порядке и влекут за
собой в одинаковых размерах одни и те же наказания, есть один из излюбленнейших
фактов, какие сообща­ет нам статистика уголовных судов… Печальное положение
чело­веческого существования! Мы наперед можем вычислить, сколь­ко индивидуумов
обагрит свои руки в крови себе подобных, сколь­ко будет подделывателей, сколько
отравителей, почти так же, как можно вычислить количество рождений и смертей,
которые должны иметь место». В более раннем труде «Расчет вероятных
преступлений» (1829 г.) он, по свидетельству высоко чтившего его К. Маркса, с
удивительной точностью предсказал не только число, но и различные роды
преступлений, которые будут иметь место во Франции в 1830 г.

Отдавая дань уважения
заслугам А. Кетле, нельзя забывать о приоритете наших отечественных ученых.
Тридцатью годами рань­ше Кетле в работе «О законоположении» (1802 г.) А.Н.
Радищев пришел к исключительно важным выводам о роли уголовной статистики. Он
не просто констатировал печальные тенденции преступности, а предложил основные
направления использова­ния статистических закономерностей в правотворческой
работе. Радищев писал, что для разработки новых законов необходим полноценный
статистический материал, правдиво освещающий преступность, ее причины,
деятельность правосудия и другие правовые и экономические вопросы, что только
на основании таких данных «можно почерпнуть мысли для будущего законо­положения».

Решение этого
вопроса он видел в необходимой организации статистического наблюдения (т. е.
учета и отчетности) за право­вым и экономическим положением России во всех
губерниях и присутственных местах. Мыслитель полагал, что на основе «ведо­мостей
о преступлениях уголовных» можно будет изучать преступность, ее причины, для
чего предложил перечень сведений, которые необходимо собирать и которые до сих
пор не потеряли актуальности. «Сим
ведомости должны заключать в себе:

1) про­исшествие,
как совершалось преступное дело;

2) какое было по­буждение
или какая причина к совершению деяния;

3) какие
употреблены были средства к обнаружению истины;

4) какие были
доказательства, что преступление было совершено;

5) ка­ким законом
руководствовались судьи в решении дела, т. е. то ли сие происшествие именно,
которое в законе означено;

6) какое положено
было преступнику наказание».

Ценность этих
данных он видел в закономерностях их дина­мики по годам и распределении по
видам преступлений, а также другим важным признакам. Поэтому он предлагал
собирать и изу­чать уголовно-статистические данные за большой промежуток
времени, так как «имея перед собой судопроисшествия разных годов и разных
областей обширной России, ясно видно будет: какие побуждения к содеянному
преступлению или начатой тяж­бе… Видя источники тяжбы и преступления … тому
и другому найти иногда возможно будет преграду».

Приоритет идей А.Н.
Радищева очевиден. Он первым затро­нул сущность важнейших статистических
методов: статистичес­кого наблюдения, сводки и группировки данных о преступнос­ти
и их количественного и качественного анализов в целях зако­нотворчества и
организации борьбы с преступностью. Анализи­руемая работа была представлена
Радищевым в комиссию по выработке законов, куда его пригласил сам царь. Однако
его идеи не были услышаны и реализованы. Их ценность неоспори­ма. Но к великому
сожалению, в полной мере они остаются не реализованными до настоящего времени.
Достаточно сказать, что в основе разработки УК РФ 1996 г. не было никакого
специаль­ного статистического и криминологического анализов и про­гнозов.

Следом за работой
Радищева академик Российской академии наук К.Герман произвел первое
статистическое исследование «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России
за 1819 и 1820 гг.», с изложением которого он выступил на заседании ака­демии
17 декабря 1823 г., т. е. на семь—десять лет раньше выхода основных работ А.
Кетле. Это исследование не только не было услышано, но было признано министром
просвещения А.С. Шиш­ковым вредным и недопустимым к опубликованию. Оно обнаро­довано
только в 1866 г. в Журнале министерства юстиции (т. XXX, ч. II). Так из-за
российской бюрократии был утрачен приоритет отечественной науки. Но статистико
— юридические идеи тех лет не потеряли своей значимости до настоящего времени.

Так получилось, что
юридическая статистика долгое время разрабатывалась под именем «моральная», в
структуре которой основное место занимала уголовная статистика. Это связано не
столько с особым интересом исследователей к делам крими­нальным, сколько с тем,
что практический учет преступлений, самоубийств, пьянства и других форм
отклоняющего поведения был поставлен гораздо лучше, чем иных правовых и
юридичес­ких явлений.

Понятие моральной
статистики впервые появилось в 1833 г. в работе французского статистика А.
Герри «Исследования мораль­ной статистики во Франции». Предполагалось, что
моральная статистика включает в себя статистические сведения о преступ­ности и
иных явлениях, отражающих уровень морали в обще­стве. Хотя сведения о
преступности и судимости составляли ос­новное ядро моральной статистики, она не
была названа уго­ловно-правовой, криминальной или судебной.

Уголовно-статистическими
исследованиями занимались не специалисты уголовного права, а философы,
моралисты, мате­матики, астрономы и статистики, главным образом, позитивист­ской
школы, для которых законы развития преступности, кото­рая учитывалась лучше
всего, являлись серьезной иллюстраци­ей в научных обобщениях. Криминалисты
сторонились статистики. Они руководствовались нормативизмом господствовавшей
тогда «классической школы уголовного права», которая исклю­чала эмпирику и
изучение закономерностей развития преступ­ности, а рассматривала преступление
как продукт свободной воли человека. По сравнению со средневековой
ответственнос­тью за связь субъекта преступления с дьяволом, это было шагом
вперед. Но в то же время теория свободной воли в своем перво­начальном варианте
исключала детерминацию человеческого по­ведения, а следовательно, и не
нуждалась в изучении социальных закономерностей.

Определений
моральной статистики было много. На Между­народном статистическом конгрессе в
Гааге в 1857 г. Кетле на­считал 180 вариантов. Типичное определение тех лет:
«Мораль­ная статистика занимается статистическим исследованием мас­совых
явлений морального значения человеческой жизни». Од­нако сам круг показателей
морального значения каждый автор понимал по-своему. Далеко не полный перечень
разделов статис­тики, которые различные авторы относят к сфере «моральной»,
приводит А.А. Герцензон: преступления, наказания, браки, раз­воды, рождаемость,
в частности, внебрачная, аборты, подки­дывание младенцев, венерические болезни,
наркомания и ал­коголизм, перемена религии, сектантство, религиозные обряды,
распространение филантропических обществ, проституция, тор­говля женщинами,
продажа игральных карт, самоубийства, не­уважение к частной собственности и т.
д. Один лишь неполный перечень возможных разделов моральной статистики показыва­ет,
что абсолютное большинство их не имеет прямого отноше­ния к уголовно-правовой
статистике, многие —к моральной. Именно поэтому споры о моральной статистике
были долгими и не всегда продуктивными.

М.Н. Гернет,
посвятивший проблеме моральной статистики многие работы и впервые (в 1918 г.) в
России организовавший отдел моральной статистики в ЦСУ, пишет: «Рассмотрение
тру­дов по моральной статистике показывает некоторое несоответ­ствие этой
дисциплины вкладываемому в нее содержанию. Но термин «моральная
статистика» настолько укрепился, что от него не отказываются». В другой
своей работе, после подробного ана­лиза различных воззрений на моральную
статистику, он заклю­чает: «Нам кажется, что если порывать с названием
«моральная статистика», то следует заменить его не одним каким-нибудь
дру­гим, а целым рядом названий, и говорить об «уголовной статис­тике»,
о «статистике самоубийств», о «статистике потребления
алкоголя» и пр. Только в этом случае мы избегаем в названии
расплывчатости, неопределенности и излишней, не отвечающей действительному
содержанию широты или узости термина».

История
распорядилась по-другому. В 1930-1990 гг. сведения о преступности, судимости и
деятельности правоохранительных органов, а также другие показатели моральной
статистики в СССР были засекречены, хотя сама работа по сбору данных, особенно
уголовно-правовой статистики, никогда не прекраща­лась. Не прекращалось и
преподавание судебной статистики (уго­ловно-правовой и частично
гражданско-правовой) в юридичес­ких вузах. Юристы изучали статистику по
учебникам А.А. Герцензона (издания 1935, 1937, 1939, 1948 гг.) и С.С.
Остроумова (издания 1949, 1952, 1954, 1960, 1970, 1976 гг.). Все эти издания не
были стереотипными. От издания к изданию они совершен­ствовались, углублялись и
приспосабливались к актуальным по­требностям борьбы с преступностью. Военные
юристы осваива­ли статистику по учебнику А.А. Герцензона «Военно-судебная
статистика» (1946), а с началом изучения военной криминоло­гии военно-уголовная
статистика стала преподаваться в виде самостоятельного раздела криминологии
«Судебная статистика. Методика криминологических исследований».

В этот период,
особенно с середины 60-х гг., когда была вос­становлена в правах криминология,
не прекращалась и ис­следовательская работа по уголовной статистике, хотя она,
как правило, была закрытой. В данной области трудились А.С. Шля­почников, Н.Н.
Кондрашков, М.М. Бабаев, Ю.Д. Блувштейн и другие авторы. Особо широко
статистические методы использовались в криминологических исследованиях Г.А.
Аванесовым, А.А. Герцензоном, А.И.Долговой, К.Е. Игошевым, И.И. Карпе-цом, Н.Ф.
Кузнецовой, В.Н. Кудрявцевым, Г.М. Миньковским, А.Б. Сахаровым, Н.А.
Стручковым, П.Г. Танасевичем и многими другими криминологами. В эти годы широко
разрабатывались ста­тистические методики анализа преступности.

В завершение
краткого исторического обзора статистики, об­служивающей многогранную юридическую
науку и практику, приведем слова С.С. Остроумова. «В дальнейшем, — писал он в
учеб­нике последнего издания, — необходимо разработать новую дис­циплину
Правовую или Юридическую статистику, состоящую из четырех разделов: а)
уголовно-правовая статистика, б) гражданс­ко-правовая статистика, в)
административно-правовая статисти­ка и г) статистика прокурорского надзора.
Впоследствии правовая статистика войдет в состав моральной статистики, которая,
поми­мо указанного, включит еще два раздела: статистику дисципли­нарных
правонарушений и аморальных поступков».

Выводы являются
важными и с ними можно было бы полно­стью согласиться, если назвать
рассматриваемую научную и учеб­ную дисциплину «юридическая статистика» и
дополнительно включить в нее в виде раздела криминологическую статистику,
поскольку статистическое отслеживание криминологических по­казателей
(преступности, ее причин, мер предупреждения) на­чалось в нашей стране еще в
середине 60-х гг., и она фактически стала одной из актуальных проблем рассматриваемой
дисципли­ны. Этому есть и теоретические обоснования.