Система сравнительного правоведения

Система сравнительного правоведения

1. Существующие
подходы к определению системы сравнительного правоведения и их критическая оценка

Первые попытки построить систему срав­нительного правоведения были предприняты в начале XX в., вскоре после I Международно­го конгресса
по сравнительному правоведению. К
нему обращались многие ученые того времени. Для этого периода характерно было выделение трехчленной
структуры сравни­тельного правоведения.

В частности, Э. Ламберт в системе сравнительного
права выделил:

1. «описательное сравнительное право»
   (descriptive comparative law),
2. «сравнительную историю права» (comparative history of law)
3. «сравнительное законодательство»
   (comparative legislation) или «собственно сравнительную юриспруден­цию» (comparative
   jurisprudence proper).

По определению ученого, первая из этих ветвей «является инвентаризацией систем прошлого и настоящего в целом, а
также отдельных правил, которые эти системы устанавливают для нескольких категорий
правовых отношений».

Вторая из них «тесно связана с этнологической юриспруденцией, фольклором, юридической
социологией и философией права. Она стре­мится выявить путем создания универсальной истории
права ритмы или естественные законы последовательности социальных явлений, которые
направляют эволюцию правовых институтов».

Третья ветвь «осуществляет попытку определить общую линию, согласно
которой, действующие национальные право­вые нормы предназначаются к самовнедрению
как результат развития изучения права в качестве социальной науки и пробуждения
международно-правового сознания».

Своеобразием отличается вариант трех­членного структурирования сравнительного правоведения Д. Вигмора, который
в рамках сравнительного права различал:

1. сравнительную номоскопию (comparative nomoscopy)
2. сравнительную номотетику (comparative nomothetics)
3. сравнительную номогенетику (comparative nomogenetics)

Согласно автору, первая из них занимается описанием
правовых систем, вторая — анализом этих систем по существу, а третья— изучением развития пра­вовых идей и систем мира.

Для последующего этапа развития срав­нительного правоведения
характерно было признание дихотомии (двойственности) изучаемой этой нау­кой области,
иначе говоря, выделение его дихотомической
структуры.

Так, например, X. Гаттеридж выделил:

1. «описательное сравнительное право» (descriptive comparative
   law) (не направлено на решение какой-либо
   теоретической или практической проблемы)
2. «сравнительное законо­дательство» или, как он предлагал,
   «прикладное сравнительное правоведение» (applied comparative law) (предназначенного объяснить некую проблему абстрактного
   или утилитарного характера)

К. Цвайгерт и X. Кётц выделяют:

1. «верти­кальное сравнительное право»
2. «горизонтальное сравнительное право»

Считая непол­ным положение о том, что «сравнительное право
изучает правовые системы, сосуще­ствующие в пространстве, а история права — во времени», они отмечают,
что «широкое толкование понятия «сравнительное право» включает в себя и сравнительную
историю права» и поэтому воспроизведение истории права в сравнительном плане квалифициру­ют
как «вертикальное сравнительное право»,а сравнение современных правовых систем — как «горизонтальное сравнительное право».

На дихотомическом характере внутрен­ней структуры сравнительного правоведе­ния особо настаивает П. Мартиненко. По его мнению,
сюда входят:

1) «Правовые системы современности» или «Глобальные системы
права» («Общее сравнительное право») как «общая базовая дисциплина, системати­зирующая
результаты сравнительно-типо­логического обобщения сравнительного права на основе
конструирования моделей- типов правовых систем современности»;

2) «сравнительно-правовые отраслевые науки или научные
направления, опирающиеся на „Правовые системы современности» как на свою методологическую
основу и обобщающие сравнительно-типологические исследо­вания на уровне отдельных
отраслей права».

Согласно М. Марченко, не существует еди­ной науки и учебной
дисциплины под названием сравнительного правоведения. По мнению ученого, есть общая
теория сравнительного правоведения, именуемая просто сравнительным правоведением,
которое охва­тывает собой всю реально существующую в разных странах правовую действительность,
и отраслевые сравнительно-правовые дисци­плины.

По сути дихотомическимявляется также подход, широко распространенный в постсоветской юридической науке
и основанный на выделении общей и особенной части срав­нительного
правоведения. При этом ученые по-разному определяют содержание упомя­нутых частей.

Так, по мнению Ю. Тихомирова:

— Общая часть может быть посвящена
понятию сравнительного правоведения, его предмету и методологии, целям, субъектам
и объектам, критериям сопоставления и оценки, способам восприятия элементов иностранных
право­вых систем в национальном законодательстве.

— А особенная
часть позволит раскрыть особен­ность применения методологии сравнитель­ного
правоведения в двух аспектах: структур­ный аспект предполагает его применение в
отношении правовых семей, нормативных массивов, правовых систем и их составных частей;
отраслевой аспект дает возможность использования
и выявления потенциала срав­нительного правоведения в разных отраслях юридической
наукой и отраслях законода­тельства.

Согласно К. Осакве, общая часть сравни­тельного правоведения охватывает следующие вопросы:

• история развития науки сравнитель­ного правоведения;
• природа сравнительного правоведения и проблемы классификации
  правовых систем;
• история развития основных правовых систем современности;
• сравнение инфраструктуры национальных правовых систем современности;
• сравнительный пра­вовой стиль;
• сравнение подходов правовых систем к концепции правового
  государства;
• сравнительная правовая культура;
• слияние на­ционального права и права международных организаций;
• механизм унификации и гар­монизации национальных правовых
  систем.

Особенная часть, по мнению ученого,
зани­мается сравнением отдельных отраслей пра­ва. Здесь он выделяет три блока дисциплин:

• частное право (сравнительное гражданское право, сравнительное
  семейное право и т.д.);
• публичное право (сравнительное конституци­онное право,
  сравнительное уголовное право и т.д.);
• процессуальное право (сравнительный гражданский процесс,
  сравнительный уголов­ный процесс и т.д.).

Особняком в этом ряду является подход Е.
Лысенко, основывающийся также на трехчленном структурировании. По мнению уче­ного, сравнительное
правоведение включает три основные составные части:

1. науковедческую
2. методологическую
3. прикладную

При этом науковедческая
часть охватывает про­блематику сравнительного правоведения, ко­торая касается
его понятия, истории станов­ления и развития, предмета, структуры, задач и функций,
а также места в системе юриди­ческих наук.

Методологическая
часть — уче­ние о
методологам сравнительно-правового анализа, его уровнях, приемах и правилах, соотношении
с другими методами, которые используются сравнительным правоведе­нием, и о разработке методики проведения сравнительно-правовых исследований
отно­сительно отдельных объектов.

Прикладная часть
позволяет раскрыть особенности приме­нения методологии сравнительно-правового анализа
на разных его уровнях: макроуровне и микроуровне.

Критический анализ всех представлен­ных здесь вариантов формализации системы
сравнительно-правовой науки показывает,
что:

• во-первых, большинство ученых
  срав­нительное правоведение рассматривают как единую научную дисциплину, тогда как
  оно является комплексной наукой, состоявшей из отдельных научных дисциплин и научных
  на­правлений;
• во-вторых, не всегда проводится
  четкая грань между понятием системы науки сравнительного правоведения и понятием
  си­стемы соответствующей учебной дисциплины (особенно при членении этой науки на
  общую и особенную части);
• в-третьих, формализация системы
  сравнительно-правовой науки прово­дится без определения оснований (критерий) выделения
  составных частей сравнительного правоведения.

При всех достоинствах приведенных
ва­риантов трехчленного структурирования сравнительного правоведения (прежде все­го,
стремление охватить все области сравни­тельно-правового знания), для них характер­но
невыделение отраслевых составляющих сравнительно-правового знания и нечеткость разграничительных
линий между некоторыми из выделяемых областей сравнительно-правовой науки. В частности, можно ли
ис­следовать объект по существу, а не описывать результаты этого исследования, как
это пред­лагали Э. Ламберт и Д.
Вигмор !

Что касается недостатков дихотомическо­го структурирования
сравнительного правоведения, то следует отметить, что, во-первых, условность дробление
сравнительного право­ведения на «вертикальное» и «горизонталь­ное» очевидно, ибо
в сравнительно-правовом познании горизонтальность всегда присут­ствуем иначе о сравнительном
правоведении речи не может быть; во-вторых, несмотря на то, что сравнительное правоведение
первона­чально возникло именно в его историческом измерении, в вариантах дихотомического
структурирования сравнительного правове­дения П. Мартыненко, М. Марченко и многих
других, выделяющих общую и особенную ча­сти, этот важный компонент исключается из
его состава.

Относительно подхода Е. Лысенко, осно­ванного, на мой взгляд,
на содержании зна­ний, необходимо отметить, что науковедческий и методологический
составляющие присутствуют в любой науке, т.е. не являются характерными лишь для
сравнительного правоведения. Что касается прикладной части, то ее основная задача
определяется автором не совсем удачно, ибо «раскрыть особенно­сти применения методологии
сравнительно- правового анализа на разных его уровнях» яв­ляется задачей самой методологии
этой нау­ки, т.е. входит в методологическую составляю­щую. Стало быть, в данной
схеме не нашлось места для собственно сравнительно-правовых (предметных) знаний,
что является основным недостатком данного подхода.

2. Система сравнительного
правоведения: основы авторского
подхода

Система — это совокупность взаимосвя­занных и взаимодействующих между собой элементов. При этом она как целое вследствие взаимосвязи
и взаимодействия ее составляю­щих
элементов обладает новыми интегративными (эмерджентными) свойствами, которые отсутствуют
у отдельных элементов.

Система объективируется в ее структуре. Структура системы
— это устойчивая взаи­мосвязь и взаимодействие ее элементов. Тем самым структура
представляет организацию системы, ее внутреннюю форму. Поскольку взаимосвязь и взаимодействие
не могут происходить изолированно от элементов, по­стольку часто эти последние охватываются
по­нятием «структура». Отсюда и синонимичное употребление понятий «система» и «структу­ра».

В таком ключе их будем использовать и в рамках настоящей
работы. Но, необходимо учитывать, что понятие «структура» в теории систем было введено
для обозначения (значит и для изучения) отношений взаимосвязи и взаимодействия между
элементами системы, поэтому в более строгом смысле данное поня­тие употребляется
для анализа этих отноше­ний, обособленно от элементов системы.

Сравнительно-правовое познание, как и всякое научное познание,
— это целостная развивающаяся система, имеющая достаточ­но сложную структуру, характеризующуюся
единством устойчивых взаимосвязей между компонентами данной системы. Посколь­ку
всякое познание предполагает несколько «срезов», постольку структура сравнительно-правового
познания может быть представле­на в различных ее срезах, в иерархии познавательных
уровней.

Читатель уже имел возможность ознако­миться на предыдущих
страницах настоящей работы с некоторыми структурными элемен­тами сравнительного
правоведения. Теперь задача заключается в их научно обоснованной систематизации.

При формализации системы любой нау­ки, на мой взгляд, следует
исходить, прежде всего, из характеристики самой этой науки, а затем — из критериев
систематизации науки. В числе таких характеристик науки как таковой здесь могут
быть выделены, по мень­шей мере, следующие три:

1) как научно-познавательный процесс, специфическая дея­тельность,
направленная на получение нового знания;

2) как результат этого процесса — на­учные знания;

3) как система этих знаний. В первом случае структура науки
рассматрива­ется как структура научного исследования, во втором — как структура
научного знания как такого (когнитивная структура), а в третьем — как структура
системных знаний — науки (дис­циплинарная структура).

Следовательно, структура сравнитель­ного правоведения может
быть рассмотре­на, по меньшей мере, в следующих аспектах:

(1) как структура научно-познавательного процесса (структура
сравнительно-правового исследования);

(2) как структура сравнительно-правового знания (когнитивная
структура сравнительно-правового знания);

(3) как структу­ра системных знаний — науки (дисциплинарная
структура сравнительного правоведения).

В отношении первого аспекта структуры сравнительного
правоведения отмечу, что по­скольку в данном случае речь идет о структу­ре сравнительно-правового
исследования в конкретных сравнительно-правовых дисци­плинах, т.е. о последовательных
этапах, ста­диях сравнительно-правового познаватель­ного процесса, познавательной
деятельности компаративиста, которая по своей природе является проблемой (причем
одной из актуальных на сегодняшний день) методологии сравнительно-правового познания
и рассмо­трение ее как таковой не входит в задачу на­стоящего исследования, постольку
специаль­но на нем не будем останавливаться.

Что касается второго аспекта структуры сравнительно-правовой
науки, то следует ис­ходить из того, что она является разновидно­стью научного познания
и знания вообще, а в структуре последнего выделяются разные «срезы» и соответственно
разные структурные единицы в зависимости от того, какой крите­рий классификации
мы заложим в основу вы­деления различных структурных подразделе­ний в рамках научного
познания в целом. Так, в одном срезе структуры научного познания выделяются такие
компоненты, как объект науки, предмет науки, субъект науки, метод науки, специфический
язык науки. В основе этого среза лежит взаимодействие объекта и субъекта, иначе
говоря, объектно-субъектные отношения.

Согласно другой классификации, струк­тура научного познания
представлена в виде совокупности таких компонентов, как фак­ты, проблемы, теория,
метод. Некоторые из этих компонентов входят в структуру научного познания как движение
научно-познавательного процесса, и в данном случае эта структура представляется
в виде следую­щей гносеологической цепочки: вопрос — проблема — гипотеза — теория
— концепция.

Имеется и более широкое видение когни­тивной структуры
научного знания, согласно которым сюда входят самые разные состав­ляющие: законы,
принципы, понятия, постулаты, гипотезы, правила, методы, факты, модели и т.д.

В структуре научного познания по кри­терию основания науки,
благодаря которому все разнородные знания организуются в це­лостность, определяется
стратегия научного поиска и обеспечивается во многом включе­ние результатов научных
поисков в культуру соответствующей исторической эпохи, разли­чаются три такие главные структурные
едини­цы (точнее — блоки):

(1) специальная научная картина мира (дисциплинарная онтология),
которая вводит обобщенный образ предмета в его главных системно-структурных характе­ристиках;

(2) идеалы и нормы исследования, которые определяют обобщенную
схему ме­тода научного познания;

(3) философские
основания науки, которые обосновывают при­нятую картину мира. Каждый из этих блоков,
в свою очередь, имеет достаточно сложную внутреннюю структуру.

Интересен подход к анализу структуры научного познания В.В. Кима, предлагающе­го выделить в
структуре научного познания три типа элементов:

1. субстратные — объекты, субъекты и средства познания;
2. релятивные – условия и факторы,
   которые определяют научно-познавательную ситуацию;
3. дипольные – результаты познавательной деятельности, имеющие
   материально-идеальный характер.

Соответственно автор в системе научного по­знания
выделяет три подсистемы, три основ­ных уровня: субъективации, объективации и реализации.

В соответствии с наиболее распространен­ным в теории познания
подходом к структу­рированию научного знания выделяются два структурных уровня: эмпирический и теоре­тический. Кроме того, в структуре
научного познания могут быть выделены и иные струк­турные срезы и соответствующие
единицы, в частности, по типу исследований, по типу ра­циональности и т.д.

Все указанные срезы и соответствующие структурные единицы
экстраполируемы в структуру сравнительно-правового познания и знания как особой
разновидности научного познания и знания вообще, причем здесь они зачастую специфически
преломляются. Это можно проследить на примере соотношения «эмпирического» и «теоретического»
в струк­туре сравнительно-правового знания, или структурирования сравнительно-правового
знания в зависимости от применяемого вида сравнения и т.д.

Говоря о данном аспекте структуры сравнительно-правовой
науки в предложен­ной мной схеме, т.е. как о структуре научного знания, следует
еще иметь в виду, что в данном случае все структурные компоненты гак или иначе соотносятся
с другими аспектами, по­скольку всякое научное познание включает в себя как минимум
процесс получения знания, т.е. деятельность познающего субъекта и ре­зультаты этого
процесса, этой деятельности.

Рассматривая последний — третий — аспект структуры
сравнительного правове­дения, резонно говорить главным образом о дисциплинарном
срезе («главным образом» потому, что имеются и другие срезы), ины­ми словами, о дисциплинарной структуре сравнительного правоведения,
причем, имея в виду, что здесь речь и лог преимущественно о структуре науки, наиболее
значимой структурном единицей которой являются научные дисциплины как специализированные
области сравнительно-правового шапки.

Бо­лее того, все структурные единимы научного познания
так или иначе соотносятся с науч­ной дисциплиной, а такие структурные компоненты,
как научное направление, научно-исследовательская область предстают как фазы развития
научной дисциплины; науч­ная дисциплина является таким феноменом, который включает
в себя не только когни­тивные, но и социально-организационные и социально-коммуникативные
характеристи­ки и процессы.

Научные дисциплины как относительно устойчивые структурные
единицы науки, как формы систематизации научного знания и организации исследований
являются результатом процесса дифференциации научною знания, которая всегда «была
исторически прогрессивным явлением, ибо знаменовала переход к более углубленному
изучению различных сторон действительности». С другой стороны, сама «интеграция
наук ныне реализу­ется все больше через их дифференциацию».

Здесь, думается, есть необходимость четкого разграничения
научной и учебной дисциплины. Несомненно, как показывает история науки (в чем убеждает
нас и истории самой сравнительно-правовой науки), организация дисциплинарной структуры
дисциплинарной структуры науки во многом обусловлена специфическими условиями функционировании
знания и си­стеме образования, когда она обретает форму учебной дисциплины.

Однако не следует при этом преувеличивать роль последней;
нель­зя дисциплинарную структуру науки связать лишь с учебными дисциплинами, недопусти­мо
также и отождествление научной и учеб­ной дисциплин. В этой связи не могу безоговорочно
согласиться также с мнением о том, что дисциплинарно-организованное знание находит
свое изложение лишь в учебниках.

В данном вопросе солидазируюсь с мнением о том, что учебная
дисциплина, хотя и базируется на соответствующей науке, может иметь одно с ней название,
но это разные системы, каждая из которых имеет свою цель и свое строение. Учебная
дисциплина имеет предназначение подготовить специалистов по соответствующему профилю;
она ничего не изучает, изучается сама.

Если цель науки — накопление новых знаний, то цель учебной
дисциплины — доведение до обучаемых уже добытых наукой знаний; посредством послед­ней
усваивается основное содержание соот­ветствующей науки, которое на данном этапе
ее развития считается более или менее истин­ным, и поэтому учебник не может и не
дол­жен быть отражением всей науки.

Если предмет науки обусловлен реаль­ностью изучаемых явлений,
то предмет учеб­ной дисциплины (условность самого понятия «предмет учебной дисциплины»
очевидна) зависит от целей обучения и учебных про­грамм. Поэтому последняя более
субъектив­на и в этом плане научные дисциплины не­заменимы для построения соответствующих
учебных дисциплин; многие параметры по­следней обусловливаются спецификой пер­вой,
а не наоборот. Как показывает проведен­ный анализ обсуждаемого вопроса в рамках
настоящей работы, отождествление научной и учебной дисциплины, особенно в вопро­се
определения их differenita specifica, оказа­лось во многом пагубным в практике самих
научных исследований. Поэтому в вопросе определения системы, как и многих других
параметров, научной и учебной дисциплины необходим дифференцированный подход.

Вернемся к рассмотрению вопроса о дис­циплинарной структуре
сравнительного пра­воведения.

 

3. Сравнительное
правоведение как срез во всей архитектонике правовой науки (дисциплинарная структура
сравнительного правоведения)

Выявление дисциплинарной структуры сравнительною правоведения, как и структу­ры всякой науки, изучающей определенный системный объект, должно учитывать как объективные
характеристики системы, так и субъективные цели исследователя. Объективное начало
связано со стремлением к всестороннему
изучению предмета сравнительного правоведения как комплексной науки.

Другим исходным моментом при этом является множественность
и многоуровневость классификации, т.е. процедуры, с по­мощью которой осуществляется
расчленение дисциплинарной организации сравнительно-правового знания, обусловленное
наличием в одном и том же системном объекте большого разнообразия реальных структур,
иерархи­ческих уровней и возможностью различных исследовательских целей, причем
классифи­кация иерархических систем допускает из­менение исходного критерия при
переходе с одного уровня системы на другой.

Сравнительное правоведение — наука ком­плексная, а не комплекс
наук. Комплексность его означает, что всестороннее изучение пред­мета возможно лишь
при условии привлечения соответствующего комплекса научных дисциплин к его
познанию. Сложность объекта
сравнительного правоведения, который в своем составе имеет большое количество компонентов,
подсистем, приводит к тому, что он в сравнительном ракурсе изучается не одной, а
несколькими научными дисципли­нами, научно-исследовательскими направле­ниями. Иными
словами, вопросы, которые включаются в предмет сравнительного право­ведения в целом,
составляют костяк предмета отдельных сравнительно-правовых научных дисциплин и научно-исследовательских
на­правлений. Таким образом, термин «сравни­тельное правоведение» охватывает всю
матри­цу сравнительно-правового знания, являясь собирательным для всех уровней и
отраслей сравнительно-правового знания.

Представляется, что основным классифи­кационным критерием
для выделения дисциплинарной структуры сравнительно-право­вой науки выступает ееобъектно-предметная заданность. Сравнительное правоведение имеет выход ко всем
правовым системам, су­ществующим в мире, ко всем отраслям права, ко всем правовым
явлениям и т.д. Все право­вые явления могут иметь сравнительное из­мерение и в этом
смысле входят в объект сравнительного правоведения. Ему приходит­ся изучать все,
что входит в сферу правовой науки — от целых правовых семей до конкрет­ных правовых
норм, явлений. Явления эти чрезвычайно разнообразны.

Соответственно, во-первых, сравнительно-правовая наука
слагается из ряда самостоятельных отраслей сравнительно-правового знания, т.е. она
— на­ука многоотраслевая, во-вторых, сравнитель­ное правоведение является, как и
его объект, срезом правовым. Поэтому внутреннее струк­турирование сравнительного
правоведения воспринимает систему правоведения в целом, и сравнительно-правовые
научные дисципли­ны и научно-исследовательские направления являются как бы перекрестком
сравнительно­го правоведения и соответствующих фундаментальных правовых наук.

В основе деления правоведения на отдель­ные подсистемы
лежат два начала:

1) объективное начало — разнообразие и масштабность явлений,
составляющих объект познания

2) субъективное начало — различные ракурсы рассмотрения.

Согласно первому началу, объ­ектом научного познания может быть право в целом или его отдельные части
(отрасли права), а соответственно второму,
могут быть выделены общетеоретический, исторический и формально-юридический ракурсы
рассмо­трения.

Эти критерии, взятые в совокупно­сти, позволяют в качестве
фундаментальных выделять три блока научно-правовых знаний:

1) общетеоретическое правоведение

2) исто­рическое правоведение

3) отраслевое пра­воведение.

Поскольку, как уже отмечалось, внутрен­нее структурирование
сравнительного правоведения воспринимает систему правоведения в целом, постольку
в системе сравнительно-правовой науки могут быть выделены три блока сравнительно-правового
знания, три специализированные его подсистемы: обще­теоретическое сравнительное
правоведение, историческое сравнительное правоведение и отраслевое сравнительное
правоведение.

Внутри выделенных трех блоков — базовых структурных единиц
сравнительно-правового научного знания можно выделить конкретные сравнительно-правовые
научные дисциплины и научно-исследовательские направления на основе того же классификационного
крите­рия (объект/предмет познания), а также до­полнительного набора признаков (масштабность
объекта познания, уровень абстракт­ности (обобщенности) получаемого знания, аспекты
и уровни познания, цель исследова­теля и т.д.), особенно в тех случаях, когда со­впадает
объект познания.

Так, научной дисциплиной в рамках об­щетеоретического правоведения
является «сравнительно-правовая теория», а истори­ческого правоведения — «сравнительная
история права». Отраслевое же сравнительное пра­воведение при этом может быть представлено
как совокупность отраслевых сравнительно-правовых научных дисциплин (сравнительное
конституционное право, сравнительное адми­нистративное право, сравнительное уголов­ное
право, сравнительное гражданское право, сравнительное семейное право и т.д.). Объек­том
познания каждой составляющей такой совокупности в самом общем виде выступают отрасли
права.

Оставляя пока
в стороне научно-теоретическое обоснование, в виде постановки вопроса от­мечу возможность такой теории.
Однако дан­ное мнение не считается общепризнанным в сравнительно-правовой эпистемологии,
пото­му и требует дополнительной аргументации, что будет дана в ходе дальнейшего
изложения.

В рамках обсуждаемого вопроса важно также отметить, что
научное познание пред­ставляет собой сложную развивающуюся си­стему, в которой по
мере эволюции возникают все новые уровни организации (исследо­вательские направления
как в структуре сложившихся наук, так и на междисципли­нарной основе). Научно-исследовательские
направления в дальнейшем, по мере накопле­ния соответствующего материала, при нали­чии
соответствующих атрибутов могут стано­виться научными дисциплинами.

Примером научного направления, в част­ности, в рамках общетеоретического
сравнительного правоведения является «философско-правовая компаративистика», а в
рамках сравнительного конституционного права — «сравнительное парламентское право»,
«срав­нительное избирательное право» и т.д.

В системе сравнительно-правового зна­ния следует выделить
также междисципли­нарное пространство. При этом, имея в виду, что междисциплинарность
как форма взаимоотношений между специализированны­ми отраслями научного знания,
как считает Б. Лепти, есть «процесс, с помощью которого различные науки… заимствуют
друг у друга концепции,
проблематику и методы „нового прочтения» социальных реалий».

В междисциплинарной плоскости науч­ного сравнительно-правового
знания можно выделить следующие исследовательские на­правления: на стыке с историей
науки — исто­рию сравнительного
правоведения, с методологи­ей науки — методологию сравнительного право­ведения и т.д.

Однако возможность выделения отдель­ных научных дисциплин
и научно-исследовательских направлений ни в коем случае не разрушает систему сравнительно-правовой
науки. Какие бы структурирования внутри сравнительно-правовой науки ни произош­ли,
она сохраняет за собой свойство научной целостности всей системы сравнительно-правового
знания. В системе сравнительного правоведения они объединяются благодаря общей предметно-методологической
заданности, единству цели и функциональному назначению.

При этом объединяющим началом для составляющих сравнительно-правового
знания является, прежде всего, системати­ческое применение сравнительно-правового
подхода. Целостность, комплексность, связь компонента системы с целым обеспечивается,
поддерживается по линии общих теоретико-методологических основ.

Выведе­ние любой из этих научных дисциплин из системы сравнительного
правоведения, ина­че говоря, подсистемы из системы целого, не только нарушило бы
целостность, завершен­ность сравнительно-правового знания, но и лишило бы отпочковывающийся
компонент теоретико-методологического фундамента. К тому же, разделение сравнительно-правового
знания на отдельные блоки и другие более мелкие компоненты не исключает их пересе­чения.

Поскольку сравнительное правоведение как комплексная наука представляет собой
систему научных дисциплин, каждая из ко­торых имеет свою differencia specifica,
постольку далее необходимо рассмотреть, кон­кретизировать объект и предмет отдельных
сравнительно-правовых научных дисцип­лин, их взаимодействие с другими отсеками сравнительно-правового
познания, а также с другими смежными разделами.